Неточные совпадения
Жиды начали опять говорить между собою на своем непонятном языке. Тарас поглядывал на каждого из них. Что-то, казалось, сильно потрясло его: на грубом и равнодушном лице его вспыхнуло какое-то сокрушительное пламя надежды — надежды той, которая
посещает иногда
человека в последнем градусе отчаяния; старое сердце его начало сильно биться, как будто у юноши.
Эти пароксизмы гордости и тщеславия
посещают иногда самых бедных и забитых
людей и, по временам, обращаются у них в раздражительную, неудержимую потребность.
— Merci, — промолвила Одинцова, вставая. — Вы обещали мне
посетить меня, привезите же с собой и вашего приятеля. Мне будет очень любопытно видеть
человека, который имеет смелость ни во что не верить.
— Квартирохозяин мой, почтальон, учится играть на скрипке, потому что любит свою мамашу и не хочет огорчать ее женитьбой. «Жена все-таки чужой
человек, — говорит он. — Разумеется — я женюсь, но уже после того, как мамаша скончается». Каждую субботу он
посещает публичный дом и затем баню. Играет уже пятый год, но только одни упражнения и уверен, что, не переиграв всех упражнений, пьесы играть «вредно для слуха и руки».
Но он почти каждый день
посещал Прозорова, когда старик чувствовал себя бодрее, работал с ним, а после этого оставался пить чай или обедать. За столом Прозоров немножко нудно, а все же интересно рассказывал о жизни интеллигентов 70–80-х годов, он знавал почти всех крупных
людей того времени и говорил о них, грустно покачивая головою, как о
людях, которые мужественно принесли себя в жертву Ваалу истории.
Он почти неделю не
посещал Дронова и не знал, что Юрин помер, он встретил процессию на улице. Зимою похороны особенно грустны, а тут еще вспомнились похороны Варвары: день такой же враждебно холодный, шипел ветер, сеялся мелкий, колючий снег, точно так же навстречу катафалку и обгоняя его, но как бы не замечая, поспешно шагали равнодушные
люди, явилась та же унылая мысль...
— Думаете — просто все? Служат
люди в разных должностях, кушают,
посещают трактиры, цирк, театр и — только? Нет, Варвара Кирилловна, это одна оболочка, скорлупа, а внутри — скука! Обыкновенность жизни это — фальшь и — до времени, а наступит разоблачающая минута, и — пошел
человек вниз головою.
Они десятками появлялись из всех переулков и шли не шумно, приглядываясь ко всему, рассматривая здания, магазины, как чужие
люди; точно впервые
посетив город, изучали его.
Но ехать домой он не думал и не поехал, а всю весну, до экзаменов, прожил, аккуратно
посещая университет, усердно занимаясь дома. Изредка, по субботам, заходил к Прейсу, но там было скучно, хотя явились новые
люди: какой-то студент института гражданских инженеров, длинный, с деревянным лицом, драгун, офицер Сумского полка, очень франтоватый, но все-таки похожий на молодого купчика, который оделся военным скуки ради. Там все считали; Тагильский лениво подавал цифры...
Захотелось сегодня же, сейчас уехать из Москвы. Была оттепель, мостовые порыжели, в сыроватом воздухе стоял запах конского навоза, дома как будто вспотели, голоса
людей звучали ворчливо, и раздирал уши скрип полозьев по обнаженному булыжнику. Избегая разговоров с Варварой и встреч с ее друзьями, Самгин днем ходил по музеям, вечерами
посещал театры; наконец — книги и вещи были упакованы в заказанные ящики.
Одетая, как всегда, пестро и крикливо, она говорила так громко, как будто все
люди вокруг были ее добрыми знакомыми и можно не стесняться их. Самгин охотно проводил ее домой, дорогою она рассказала много интересного о Диомидове, который, плутая всюду по Москве, изредка
посещает и ее, о Маракуеве, просидевшем в тюрьме тринадцать дней, после чего жандармы извинились пред ним, о своем разочаровании театральной школой. Огромнейшая Анфимьевна встретила Клима тоже радостно.
Он все охотнее
посещал разные собрания и, воздерживаясь от споров, не вмешиваясь в разногласия, произносил краткие солидные речи, указывая, что, если за каждым
человеком признается право на свободу мнения, — эта свобода вменяет каждому ‹в› обязанность уважать мнение противника.
Дом
посещали, хотя и не часто, какие-то невеселые, неуживчивые
люди; они садились в углах комнат, в тень, говорили мало, неприятно усмехаясь.
— Что же не удостоили
посетить старика: я добрым
людям рад! — произнес добродушно Нил Андреич. — Да ведь с нами скучно, не любят нас нынешние: так ли? Вы ведь из новых? Скажите-ка правду.
Кто же, кто? Из окрестных помещиков, кроме Тушина, никого нет — с кем бы она видалась, говорила. С городскими молодыми
людьми она видится только на бале у откупщика, у вице-губернатора, раза два в зиму, и они мало
посещают дом. Офицеры, советники — давно потеряли надежду понравиться ей, и она с ними почти никогда не говорит.
Но португальский король Иоанн II, радуясь открытию нового, ближайшего пути в Индию, дал мысу Бурь нынешнее его название. После того
посещали мыс, в 1497 году, Васко де Гама, а еще позже бразильский вице-король Франциско де Альмейда, последний — с целью войти в торговые сношения с жителями. Но
люди его экипажа поссорились с черными, которые умертвили самого вице-короля и около 70
человек португальцев.
Нас
посетил в начале сентября помощник здешнего обер-гофта, или директора голландской фактории, молодой
человек, по имени… забыл как.
А так как начальство его было тут же, то тут же и прочел бумагу вслух всем собравшимся, а в ней полное описание всего преступления во всей подробности: «Как изверга себя извергаю из среды
людей, Бог
посетил меня, — заключил бумагу, — пострадать хочу!» Тут же вынес и выложил на стол все, чем мнил доказать свое преступление и что четырнадцать лет сохранял: золотые вещи убитой, которые похитил, думая отвлечь от себя подозрение, медальон и крест ее, снятые с шеи, — в медальоне портрет ее жениха, записную книжку и, наконец, два письма: письмо жениха ее к ней с извещением о скором прибытии и ответ ее на сие письмо, который начала и не дописала, оставила на столе, чтобы завтра отослать на почту.
Правда, некоторые, вначале немногие, а потом все больше и больше, стали веровать в истину его показаний и очень начали
посещать меня и расспрашивать с большим любопытством и радостью: ибо любит
человек падение праведного и позор его.
В последние два месяца госпожу Хохлакову стал
посещать, между прочими ее гостями, молодой
человек Перхотин.
Эти
люди не накормили и не напоили меня, и в темнице нагого не
посетили, и вот они же сослали меня в каторгу.
«Ах да, я тут пропустил, а не хотел пропускать, я это место люблю: это Кана Галилейская, первое чудо… Ах, это чудо, ах, это милое чудо! Не горе, а радость людскую
посетил Христос, в первый раз сотворяя чудо, радости людской помог… „Кто любит
людей, тот и радость их любит…“ Это повторял покойник поминутно, это одна из главнейших мыслей его была… Без радости жить нельзя, говорит Митя… Да, Митя… Все, что истинно и прекрасно, всегда полно всепрощения — это опять-таки он говорил…»
Отставной поручик Виктор Хлопаков, маленький, смугленький и худенький
человек лет тридцати, с черными волосиками, карими глазами и тупым вздернутым носом, прилежно
посещает выборы и ярмарки.
Между прочим, он мне дал заметить, что
посещает иногда соседних помещиков, и в город ездит в гости, и в преферанс играет, и с столичными
людьми знается.
В качестве охотника
посещая Жиздринский уезд, сошелся я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным, страстным охотником и, следовательно, отличным
человеком.
Однако, спустя короткое время, пронесся разъяснительный слух, что в Петербурге накрыли тайное общество злонамеренных молодых
людей, которые в карты не играют, по трактирам не ходят, шпицбалов не
посещают, а только книжки читают и промежду себя разговаривают. Струнников серьезно обеспокоился и самолично полетел к Перхунову, который, как об этом упомянуто выше, уже был однажды заподозрен в вольнодумстве.
Меня
посещали и писали мне письма молодые
люди новой христианской настроенности.
Всё это были
люди, проедавшие огромные деньги. Но были и такие любители «вторничных» обедов, которые из скупости
посещали их не более раза в месяц.
Василий Голицын, фаворит царевны Софьи, образованнейший
человек своего века, выстроил эти палаты в 1686 году и принимал в них знатных иностранцев, считавших своим долгом
посетить это, как писали за границей, «восьмое чудо» света.
Ибо тогда, как пишут и утверждают писатели, всеобщие голода в человечестве
посещали его в два года раз или по крайней мере в три года раз, так что при таком положении вещей
человек прибегал даже к антропофагии, хотя и сохраняя секрет.
Заметим здесь, что если бы Варвара Ардалионовна преследовала какую-нибудь необычайную мечту,
посещая Епанчиных, то она, может быть, сразу вышла бы тем самым из того разряда
людей, в который сама заключила себя; но преследовала она не мечту; тут был даже довольно основательный расчет с ее стороны: она основывалась на характере этой семьи.
Сам Евгений Павлович, выехавший за границу, намеревающийся очень долго прожить в Европе и откровенно называющий себя «совершенно лишним
человеком в России», — довольно часто, по крайней мере в несколько месяцев раз,
посещает своего больного друга у Шнейдера; но Шнейдер всё более и более хмурится и качает головой; он намекает на совершенное повреждение умственных органов; он не говорит еще утвердительно о неизлечимости, но позволяет себе самые грустные намеки.
Иван Петрович большую часть года проводил в Лавриках (так называлось главное его родовое имение), а по зимам приезжал в Москву один, останавливался в трактире, прилежно
посещал клуб, ораторствовал и развивал свои планы в гостиных и более чем когда-либо держался англоманом, брюзгой и государственным
человеком.
Отец Паншина, отставной штабс-ротмистр, известный игрок,
человек с сладкими глазами, помятым лицом и нервической дерготней в губах, весь свой век терся между знатью,
посещал английские клубы обеих столиц и слыл за ловкого, не очень надежного, но милого и задушевного малого.
С грустью
посетил места, где покоится прах
людей, нам близких и невозвратимых.
Отрадно отозвался во мне голос Пушкина! Преисполненный глубокой, живительной благодарности, я не мог обнять его, как он меня обнимал, когда я первый
посетил его в изгнанье. Увы! я не мог даже пожать руку той женщине, которая так радостно спешила утешить меня воспоминанием друга; но она поняла мое чувство без всякого внешнего проявления, нужного, может быть, другим
людям и при других обстоятельствах; а Пушкину, верно, тогда не раз икнулось.
— Ну, да. Я об этом не говорю теперь, а ведь жив
человек живое и думает. Мало ли чем Господь может
посетить: тогда копеечка-то и понадобится.
Наконец, этим летом, когда семья нотариуса уехала за границу, она решилась
посетить его квартиру и тут в первый раз отдалась ему со слезами, с угрызениями совести и в то же время с такой пылкостью и нежностью, что бедный нотариус совершенно потерял голову: он весь погрузился в ту старческую любовь, которая уже не знает ни разума, ни оглядки, которая заставляет
человека терять последнее — боязнь казаться смешным.
Но Коронат приходил не больше двух-трех раз в год, да и то с таким видом, как будто его задолго перед тем угнетала мысль:"И создал же господь бог родственников, которых нужно
посещать!"Вообще это был молодой
человек несообщительный и угрюмый; чем старше он становился, тем неуклюжее и неотесаннее делалась вся его фигура.
И ты, и я, и все мы,
люди современной интеллигенции, любим от времени до времени
посещать театр Берга.
— Ну, и Христос с тобой!
Посещай товарищей, не пренебрегай ими! Иной раз пренебрежешь
человеком, а он потом в самонужнейших окажется!
У него дом больше — такой достался ему при поступлении на место; в этом доме, не считая стряпущей, по крайней мере, две горницы, которые отапливаются зимой «по-чистому», и это требует лишних дров; он круглый год нанимает работницу, а на лето и работника, потому что земли у него больше, а стало быть, больше и скота — одному с попадьей за всем недоглядеть; одежда его и жены дороже стоит, хотя бы ни он, ни она не имели никаких поползновений к франтовству; для него самовар почти обязателен, да и закуска в запасе имеется, потому что его во всякое время может
посетить нечаянный гость: благочинный, ревизор из уездного духовного правления, чиновник, приехавший на следствие или по другим казенным делам, становой пристав, волостной старшина, наконец, просто проезжий
человек, за метелью или непогодой не решающийся продолжать путь.
«Вот с этим
человеком, кажется, можно было бы потолковать и отвести хоть немного душу», — подумал он и, не будучи еще уверен, чтоб тот пришел, решился послать к нему записку, в которой, ссылаясь на болезнь, извинялся, что не был у него лично, и вместе с тем покорнейше просил его сделать истинно христианское дело —
посетить его, больного, одинокого и скучающего.
Потом мы
посетили пост, на котором был отличный дом со службами, окруженный прекрасным садом, телеграф и метеорологическая станция, таможня для осмотра судов, идущих с рейда, отстоящего в четырех верстах от гирл, — и не встретили ни одного здорового
человека из живущих на посту, расположенном на низком берегу, в вечном тумане, в самой лихорадочной местности. Здесь все были больны малярией.
Сам я как-то не удосужился
посетить город Гороховец, про который мне это рассказывали и знакомые нижегородцы и приятели москвичи, бывавшие там, но одного взгляда на богатыря Бугрова достаточно было, чтобы поверить, тем более зная его жизнь, в которой он был не
человек, а правило!
Впрочем, большинство этих новых
людей хоть и
посещали Варвару Петровну, но считали себя почему-то обязанными смотреть на нее с презрением и с нескрываемою насмешкой.
Однажды, еще при первых слухах об освобождении крестьян, когда вся Россия вдруг взликовала и готовилась вся возродиться,
посетил Варвару Петровну один проезжий петербургский барон,
человек с самыми высокими связями и стоявший весьма близко у дела.
— Он жил в XVI столетии, но, подобно тем, несмотря на свои постоянные материальные труды, был введен в такую высокую,
людьми отвергаемую школу святого духа, что почти постоянно был
посещаем видениями, гласами и божественным просвещением.
Ежели оно серьезно представляло собой принцип собирания статистики, то не могло же оно не понимать, что
людям, которые
посещают квартальные балы, играют в карты с квартальными дипломатами, сочиняют уставы о благопристойном поведении и основывают университеты с целью распространения митирогнозии; следует предоставить полный простор, а не следить за каждым их шагом и тем менее пугать.
Церковь они
посещали Никольскую — самый бедный приход, а в монастыре, где молились лучшие
люди города, Матвей никогда не был.